Нет в Москве такого памятника. А он нужен, необходим. Сколько мне доводилось встречаться с ветеранами (делал документальные фильмы о Великой Отечественной войне) – и все они вспоминали этот удивительный голос. Пройдут годы, века, и уже наши потомки будут вслушиваться в позывные «Ши-ро-ка стра-на моя родная», а потом в раскатистое, слегка напирающее на звук «а»: «Внимание, говорит Москва!»
 
– Юрий Борисович, а как же во время налётов, в 41-м, там где-то было бомбо­убежище?
 
Смотрит на меня спокойными, чуть усталыми глазами (в 70-е годы пришло же кому-то в голову задвинуть его на ночные выпуски «Маяка»):
 
– Понимаете, в то время когда Москву начали бомбить, мы вещали из студии на Центральном телеграфе. Если фашистские бомбардировщики прорывались к Москве, у нас на пульте загоралась красная лампочка. Мы делали паузу, звонили диспетчеру, чтобы он отключил города, и уже только для Москвы объявляли: «Граждане, воздушная тревога, граждане, воздушная тревога!» Потом снова включались города, и мы продолжали передачу из той же студии.
 
Это интервью хранится сейчас в анналах «Маяка» да в моём личном архиве. А на просторах интернета легко можно найти сводки Совинформбюро, прочитанные в годы войны Левитаном. Конечно, только самые важные, ведь всего их было около двух тысяч. Вот сейчас пощёлкал по клавишам – и тут же нашёл сообщение об освобождении областного центра Херсона весною 44-го года. Тут ведь что получилось? Области такой не было, Юрий Борисович оговорился (я-то думаю, что ошибся редактор, готовивший текст). Доложили самому. Тот вынес вердикт совершенно неожиданный: «Нет Херсонской области? Значит, будет». И уже через две недели появился соответствующий указ.
 
Известно, что маршал Рокоссовский говорил: голос Левитана равен по силе целой дивизии. А Гитлер объявил его врагом номер один и обещал повесить, как только ворвётся в Москву.
 
Поистине, он создавал образ государства, от имени которого ежедневно вещал. В его голосе слышались сила, мощь, уверенность и – сдержанная боль мужественного человека: это тогда, когда доводилось сообщать об оставленных врагу городах.
 
Представляю, что было бы, если, не дай бог, кому-то из нынешних доверили читать такие материалы. Они и сейчас-то, «на ровном месте», орут так, что в ушах звенит.
 
В жизни был Юрий Борисович человеком скромности необычайной. Подходит как-то ко мне мой приятель, с недавних пор работавший на Всесоюзном радио: «Слушай, не знаю, как быть. Левитан принимает меня за кого-то другого, встретит в коридоре – и каждый раз здоровается». – «А ты до этого где-то с ним виделся?». – «Да нет… Вот только раз на совещании у Лапина. Но ведь там много народу всякого было». – «Ну, вот, а он тебя запомнил и считает своим долгом поприветствовать».
 
Представляю, что сказал бы мне Юрбор сейчас: «Да вы что, Алексей, какой ещё памятник!»
 
Вообще мне видится, что это должен быть бюст. Бюст человека, который читает эпохальное: «Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершилась!» Казалось бы, самое удачное место – площадка на Тверской улице перед Центральным телеграфом. Но… в студии на телеграфе Юрий Борисович читал заявление правительства о начале войны. А вот о подписании акта капитуляции он возвестил в два часа утра 9 мая из студии Радиокомитета на Путинках. Находится этот переулочек за кинотеатром «Россия». И там же – Агентство по делам печати и массовым коммуникациям, перед ним небольшой скверик. Может быть, это и есть самое удачное место для того, чтобы воздвигнуть памятник великому диктору.
 
К столетию со дня рождения Левитана – 2 октября 2014 года – можно успеть только решение вынести. А вот сам бюст – как было бы здорово, если бы и ветераны, и молодёжь увидели его в день 70-летия Победы, 9 мая 2015 года.
 

Алексей ЕРМИЛОВ       Источник