Rambler's Top100



В поисках "двушки"

В поисках

В 1961 году произошла денежная реформа. Все зарплаты одновременно в десять раз уменьшились. Инженер, получавший до этого тысячу двести рублей, стал теперь приносить домой сто двадцать рэ.

Но одновременно и цены на все потеряли нолик. Костюм, стоивший до реформы 700 рублей, заманивал теперь биркой, на которой значилось: "70 р." Все бумажные купюры заменили новыми, мелочь-"серебро" тоже заменили. А вот медяшки оставили. Т.е. старые медные монетки по стоимости теперь возросли в целых десять раз!

Например, раньше эскимо на палочке в шоколадной глазури стоило рубль-десять, и для того, чтобы его купить нужно было наскрести ровно 22 пятачка. А по новой цене, 11 копеек, можно было купить его за два пятачка и добавить всего одну копеечку. А вот стоимость переговоров по уличным телефонам-автоматам округлили в большую сторону. До реформы они стоили пятнадцать копеек, "пятиалтынный" как говорили пожилые люди, или "пятнашка", как говорили люди помоложе.

После реформы телефонные переговоры стали стоить две копейки, как бы двадцать копеек на старые деньги. Но вот с этими "двушками" для телефона всегда была жуткая проблема. То ли их мало навыпускали, то ли автоматы "глотали" их без счета, но двушки - это был супердефицит! А ведь другого способа позвонить, кроме как из автомата, часто не было.

В то время очень активно строились новые дома, а телефонная связь за ними угнаться не могла. В очереди за установкой телефона стояли иногда годами. В районах новостроек, чтобы кому-то позвонить, выходили на улицу и искали исправный телефон-автомат. Очередь у автомата - типичная картина тех лет. Стучали в стекло, распахивали дверь телефонной будки и скандалили. И до рукопашной нередко доходило...

Чтобы обменять мелочь на двушку у случайного прохожего, совали ему в руку и пятнадцать и двадцать копеек, только чтобы дал двушку. Напомню: ни телефонных карточек, ни тем более мобильников не было даже у шпионов. Все звонили с автоматов! Появились самодельные жетоны, их умельцы на заводах точили. Автоматы после этого стали снабжать более тонкими фильтрами, отбраковывающими фальшивки.

Потом пошла "мода" на вывинчивание мембран из телефонных трубок или трубки просто обрывали. Манной небесной показались открытые в те годы переговорные пункты. Здесь можно было обменять у сидящих за столиком дежурных тётенек десять копеек на целых пять двушек. Звони потом, сколько душе угодно! А вот сейчас просто не знаю, пользуется ли кто-нибудь городскими телефонами-автоматами. Разве что для назначения тайных встреч или произнесения мрачных угроз...

Владимир БАЙКОВ

Фрагмент из книги «Ленинградские хроники» 

Комментарии к статье
Добавить комментарий


Читайте также:





























 

 

 













 
        




            П О М И Н К И    год 1896




Ностальгия











Как Мы жили в СССР:

Почему многие люди вспоминают

времена СССР, как счастливые?



 




*******************************













Партнеры

Из почты

Навигатор

Информация

За рубежом

"Когда мужчине сорок лет..."
 
Когда мужчине сорок лет, 
ему пора держать ответ: 
душа не одряхлела?- 
перед своими сорока, 
и каждой каплей молока, 
и каждой крошкой хлеба. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то снисхожденья ему нет 
перед собой и перед богом. 
Все слезы те, что причинил, 
все сопли лживые чернил 
ему выходят боком. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то наложить пора запрет 
на жажду удовольствий: 
ведь если плоть не побороть, 
урчит, облизываясь, плоть - 
съесть душу удалось ей. 
 
И плоти, в общем-то, кранты, 
когда вконец замуслен ты, 
как лже-Христос, губами. 
Один роман, другой роман, 
а в результате лишь туман 
и голых баб - как в бане. 
 
До сорока яснее цель. 
До сорока вся жизнь как хмель, 
а в сорок лет - похмелье. 
Отяжелела голова. 
Не сочетаются слова. 
Как в яме - новоселье. 
 
До сорока, до сорока 
схватить удачу за рога 
на ярмарку мы скачем, 
а в сорок с ярмарки пешком 
с пустым мешком бредем тишком. 
Обворовали - плачем. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
он должен дать себе совет: 
от ярмарки подальше. 
Там не обманешь - не продашь. 
Обманешь - сам уже торгаш. 
Таков закон продажи. 
 
Еще противней ржать, дрожа, 
конем в руках у торгаша, 
сквалыги, живоглота. 
Два равнозначные стыда: 
когда торгуешь и когда 
тобой торгует кто-то. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
жизнь его красит в серый цвет, 
но если не каурым - 
будь серым в яблоках конем 
и не продай базарным днем 
ни яблока со шкуры. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то не сошелся клином свет 
на ярмарочном гаме. 
Все впереди - ты погоди. 
Ты лишь в комедь не угоди, 
но не теряйся в драме! 
 
Когда мужчине сорок лет, 
или распад, или расцвет - 
мужчина сам решает. 
Себя от смерти не спасти, 
но, кроме смерти, расцвести 
ничто не помешает.
 
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.