Ивар Калныньш рассказывает о себе

– Ивар, я, наверное, не ошибусь, если скажу, что вы были в советском кино одним из людей, служащих образцом внешнего выражения чувственности. В том, что режиссеры используют внешние данные актера, ничего плохого нет, а были у вас фильмы, которые соответствовали бы вашему внутреннему миру?

– Что касается образца, то это полная ерунда. Я никогда не чувствовал себя никаким символом и, наверное, никогда им не стану.

Что касается фильмов, то это, например, «Идущий следом» Нахапетова. Не все фильмы, в которых я снимался, были качественными по художественной части. Я снялся в 60 картинах, но с удовольствием вспомню лишь десять из них. Это, конечно же, «Театр», «Малиновое вино», несколько детективов. Есть что вспомнить, не все было так уж плохо. Эти фильмы будут интересны не только нашему поколению.

– У вас имидж мужественного человека, эдакого супермена. Хотелось ли вам сыграть какого-нибудь маленького, забитого всеми человека, характерного для русской драматургии?

– Я играл аутсайдеров и неудачников и в театре, и в кино. Можно вспомнить тот же «Идущий следом» Нахапетова. Но не всегда мне предлагали такие роли. Знаете, мы, артисты, очень зависимы от наших внешних данных.

– Скажите, ваша внешность, о которой вы упомянули, она повлияла на выбор профессии?

– Нет, нет. После школы я закончил какие-то курсы и работал в вычислительном центре, ремонтировал ЭВМ. У меня была нормальная профессия. Кроме того я подрабатывал в университете на экономическом факультете в лаборатории ЭВМ, ну, помните, были такие большие машины? У меня была интересная профессия и я, наверное, поступил бы на экономический факультет, но поступил в консерваторию на театральный факультет, где тогда готовили режиссеров и актеров.

– Из оператора ЭВМ – в артисты. Значит, вы все-таки мечтали об искусстве?

– Видите ли, в юношеские годы по вечерам я музицировал... Так что к искусству меня тянуло больше, чем к технике.

– Ивар, вы очень хорошо говорите по-русски, а в фильмах вас постоянно дублировали?

– Когда я начал сниматься, то по-русски говорил очень плохо. Потом были фильмы, например «Маленькие трагедии», где был нужен очень хороший русский язык. Вы можете представить пушкинский стих с акцентом?

Но были фильмы, где роли озвучивал я сам. Иногда получалось и так, что я просто физически не мог приехать на озвучание. В таких случаях я предлагал режиссерам актеров Малышевского или Кебича.

– Со стороны может показаться, что вы – баловень судьбы, во всем вы имеете успех. Мне хочется немного перефразировать классика – все счастливые люди несчастны по-своему. Скажите, у вас были моменты, когда хотелось плюнуть на все и уйти?

– Да, много раз такое бывало. Вы знаете, все рождается в муках, и я говорю об этом не потому, что об этом говорят все, а просто так оно и есть на самом деле. Ощущение того, что все, чем я занимаюсь, ерунда, что не стоит этим заниматься, что есть дела поважнее, приходит часто. Это бывает или перед премьерой, или когда стоишь перед каким-нибудь выбором.

– Что помогает вам выбраться из этого состояния?

– Не знаю... Иногда бывает достаточно посмотреть на солнце... Трудно объяснить этот процесс, но что-то вытягивает и опять продолжаешь таскать эту тачку.

– В советские времена многим актерам запрещали сниматься на Западе. У вас были предложения сниматься не в Советском Союзе?

– Нет, тогда не было. Во время перестройки я снимался в польском и итальянском фильмах,  снимался в Норвегии.

– То есть, вообще не было случаев, когда вас не снимали не по художественным причинам?

– Был такой случай. Один режиссер пригласил меня в свой фильм, а худсовет не утвердил меня только по той причине, что я не был комсомольцем. Кстати, я не был не только в комсомоле, но и в партии. Иногда это кому-то мешало.

– Вы сохранили отношения со своими российскими коллегами?

– Да, конечно. Мы все остались друзьями и часто встречаемся на разных фестивалях. У нас даже есть интересные проекты, но все упирается в отсутствие денег.

– Чем вы занимаетесь, кроме театра?

– Я люблю помогать организовывать что-нибудь, но потом мне надоедает и я ухожу. Вот, например, в старой Риге мы открыли актерский клуб «Гамлет».

– У каждого артиста есть заветная роль, о которой он мечтает всю жизнь. Скажите, Ивар, она уже сыграна вами. Только ради Бога, не подумайте, что я спрашиваю про Гамлета?

– Что вы! Какой Гамлет! Сейчас бы Йорика сыграть.

Но, наверное, если сложить некоторые роли, то часть заветной мечты осуществилась. Но все еще впереди. Более определенно я отвечу на ваш вопрос перед смертью.

www.amorozov.ru

Комментарии к статье

Добавить комментарий

25 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*