Rambler's Top100



Синхронный перевод

Синхронный перевод
- Маша, не приходи ко мне в ночной сорочке! А то я не чувствую шепота твоей души, - говорил я в шутку, - знакомый француз жаловался, все, рассказывает, мои московские любовницы в этих одеждах спальных ко мне идут! У нас, в Париже, по другому...
 
- Перестань, - улыбаясь отвечала Мария, - во-первых, я не любовница тебе, а любимая, а потом ты даже издали не похож на француза!
 
Мы лежали молча в темноте, и сильный дождь крупными каплями бил в окно.
Впервые я увидел Марию в пресс-центре МИДа на Зубовской. Пришел пораньше, занял место для съёмки, оставив аппаратуру охранять своим друзьям, решил выпить кофе в буфете. Все столики были заняты, а она сидела одна, пила сок.
 
Я никогда не умел знакомиться в женщинами, краснел, путался в словах... А тут вся моя стеснительнось улетучилась, я понял, что это это судьба. Она не была красавицей, нет, но в ней было то, что мне всегда нравилось - вежливый тон разговора, аккуратная одежда, порой, самые неуловимые приятнейшие, для других незаметные, черты...
 
- Вы, фоторепортёр, Александр? - спросила она после короткого знакомства, - тассовец? а я школу закончила около вашего агентства на Малой Бронной, - мне говорили, что там в своё время учили фотографии, даже лишний год накинули, одиннадцатилетка была...
 
-Как интересно, а я учился в этой школе! Думаю, мы должны продолжить наше знакомство! Школа - наша семья, так что мы почти родственники. При мне вы были ещё первоклассницей, может быть, я держал вас с колокольчиком во время последнего звонка...
 
- Ой, мне уже пора! Пресс-конференция скоро начинается. Я ведь синхронная переводчица...
 
Вечером я сидел в домжуровском подвале, я пил рюмку за рюмкой, думал только о Маше. Понял, что влюбился всерьез и надолго. Выждав пару дней, позвонил. Жила она, конечно, рядом с Патриками....
 
Два года наших встреч были лучшими в моей жизни. На её стареньком автомобиле мы объездили все ближайшее Подмосковье, путешествовали по Золотому кольцу, были в Калуге, в Александровской слободе, в уютной Верее. Гуляли по Москве.
 
Отец у Маши тоже был переводчиком в 50-х годах. Потом несколько лет жил с семьей в Бонне, работал в посольстве дипломатом. Маша была совсем маленькой. Мать - филолог, знала несколько языков. Жили они в Малаховке, на даче. Пару раз мы ездили к ним. Принимали они меня вежливо, но как мне показалось, с плохо скрываемым равнодушием.
 
Однажды Маша спросила меня, был ли я в Штатах. Да, был пару раз, ещё в Канаде. Как репортёр на Олимпиадах.
 
- Ты знаешь, там один профессор, друг нашей семьи в университете работает, в Чикаго.. Предки сватают меня за него. Но я ни в какую...
 
В сентябре надо было ехать в Туркмению. Обзорная командировка. Пустыня Каракумы и так далее...
 
Приехал в Москву в начале октября... Похолодало, пошли противные холодные осенние дожди...
 
Звоню Маше.
- Надо встретиться. Приходи в Домжур, в пять...
 
Сидели в кафе "Натали", говорили, что первый бал у Пушкина с Гончаровой после венчания был здесь... Отсюда и название...
 
- Слушай, Саш, я замуж вышла, за того профессора... Вчера только прилетела из Чикаго. Скоро уеду насовсем.. Муж мне работу подобрал в университете, платят очень хорошо... Извини, я должна бежать, дел невпроворот...
 
Я заказал двести водки, немедленно выпил...
А Машу я вспоминаю каждый день...
 
Александр ЯКОВЛЕВ
Комментарии к статье
Добавить комментарий


Читайте также:





























 

 

 













 
        




            П О М И Н К И    год 1896




Ностальгия











Как Мы жили в СССР:

Почему многие люди вспоминают

времена СССР, как счастливые?



 




*******************************













Партнеры

Из почты

Навигатор

Информация

За рубежом

"Когда мужчине сорок лет..."
 
Когда мужчине сорок лет, 
ему пора держать ответ: 
душа не одряхлела?- 
перед своими сорока, 
и каждой каплей молока, 
и каждой крошкой хлеба. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то снисхожденья ему нет 
перед собой и перед богом. 
Все слезы те, что причинил, 
все сопли лживые чернил 
ему выходят боком. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то наложить пора запрет 
на жажду удовольствий: 
ведь если плоть не побороть, 
урчит, облизываясь, плоть - 
съесть душу удалось ей. 
 
И плоти, в общем-то, кранты, 
когда вконец замуслен ты, 
как лже-Христос, губами. 
Один роман, другой роман, 
а в результате лишь туман 
и голых баб - как в бане. 
 
До сорока яснее цель. 
До сорока вся жизнь как хмель, 
а в сорок лет - похмелье. 
Отяжелела голова. 
Не сочетаются слова. 
Как в яме - новоселье. 
 
До сорока, до сорока 
схватить удачу за рога 
на ярмарку мы скачем, 
а в сорок с ярмарки пешком 
с пустым мешком бредем тишком. 
Обворовали - плачем. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
он должен дать себе совет: 
от ярмарки подальше. 
Там не обманешь - не продашь. 
Обманешь - сам уже торгаш. 
Таков закон продажи. 
 
Еще противней ржать, дрожа, 
конем в руках у торгаша, 
сквалыги, живоглота. 
Два равнозначные стыда: 
когда торгуешь и когда 
тобой торгует кто-то. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
жизнь его красит в серый цвет, 
но если не каурым - 
будь серым в яблоках конем 
и не продай базарным днем 
ни яблока со шкуры. 
 
Когда мужчине сорок лет, 
то не сошелся клином свет 
на ярмарочном гаме. 
Все впереди - ты погоди. 
Ты лишь в комедь не угоди, 
но не теряйся в драме! 
 
Когда мужчине сорок лет, 
или распад, или расцвет - 
мужчина сам решает. 
Себя от смерти не спасти, 
но, кроме смерти, расцвести 
ничто не помешает.
 
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.