Митрофан Пятницкий - крестьянский хормейстер

Многие помнят, как невероятно популярен был хор имени Пятницкого, но мало кто, даже из его почитателей, знает истинную биографию его создателя, Митрофана Ефимовича Пятницкого. При советской власти о многих эпипзодах его жизни просто умалчивалось, их нельзя было найти ни в энциклопедиях, ни даже в специальных изданиях. Так кем же на самом деле был организатор знаменитого хора?

Дорога в семинарию
Митрофан Пятницкий появился на свет в 1864 году, в селе Александровка Воронежской губернии, в многодетной семье дьячка Ефима Петровича Пятницкого. Жили бедно. Мать разводила гусей и кур, сестры помогали ей по хозяйству. Братьям же была предназначена одна дорога – в семинарию.

Отец Митрофана был одним из лучших певчих в церкви, и мальчик больше всего на свете любил слушать духовные песнопения. Он часами без устали простаивал в маленьком деревенском храме, прогретом свечами, пропитанном сладким запахом ладана. Казалось, Митрофан всей душой предается молитве. Никто из сыновей дьячка не хотел идти в семинарию, и лишь за одного Митрофана родители были спокойны: сам Господь направил его на верный путь!
Господь действительно направил Митрофана на особый путь, но это не был путь церковного служения. После приходской школы Митрофан попал в духовное училище при воронежской семинарии. Но изучение Евангелия и Закона Божьего было ему совершенно не интересно, да и сама атмосфера строгости и запретов на любое проявление светскости, царившая в семинарии, действовала угнетающе на душу нежного, чувствительного мальчика. В ее стенах он страдал гораздо сильнее своих братьев.

Кончилось его обучение и вовсе печально. Митрофан Пятницкий тайком купил на рынке сборник народных песен и разучивал их вечерами. На него донесли. Смотритель училища, отец Иоанн, изъяв сборник, изучил его и прогневался на нерадивого ученика. Вместо псалмов распевать «кабацкие» песни?! Когда Митрофану пришла пора уезжать домой на каникулы, отец Иоанн вручил ему письмо, адресованное его отцу, Ефиму Петровичу, в котором советовал тому, как следует выпороть сына. Сообщив Митрофану содержание письма, отец Иоанн потребовал, чтобы тот осенью привез ответ от отца. Для ребенка это было настоящим шоком — его прежде никогда не пороли! Мальчик боялся отдать письмо отцу, но еще больше боялся вернуться осенью в училище без ответа…

Постоянное чувство тревоги привело к тому, что в лето 1876 года у двенадцатилетнего Митрофана случился нервный срыв, сопровождавшийся припадком и лихорадкой, которую в те времена называли «мозговой горячкой».

Когда мальчик поправился, он все-таки показал отцу письмо и в слезах умолял не отправлять его снова в семинарию. Отец пожалел сына и разрешил остаться дома. Митрофан помогал матери по хозяйству, пас гусей. Когда его душевное состояние снова пришло в равновесие, он понемногу, осторожно принялся нащупывать свою собственную тропку в жизни. Выучился на слесаря, ушел на заработки в город, потом устроился писарем в контрольной палате в Воронеже, а затем, изучив бухгалтерское дело, поступил экономом… в то же духовное училище, куда он когда-то так боялся вернуться!

Неисповедимы пути людские… Теперь Митрофан даже подружился со своим гонителем отцом Иоанном, вечерами они вместе пили чай и беседовали. Правда, отец Иоанн все так же осуждал увлечение Митрофана народными песнями, но Пятницкий по-прежнему собирал их сборники, да и сам записывал малоизвестные песни.

Петь, как итальянцы
Как-то раз, услышав итальянскую оперу – выступление певцов из какой-то плохонькой труппы, гастролировавшей по ярмаркам малых городов России, – Митрофан возмечтал петь сам — «как итальянцы»! Отец Иоанн долго отговаривал его, рекомендуя удовлетвориться в жизни тем надежным и хлебным местом, которое у молодого человека уже было. Но когда понял, что Митрофан буквально одержим идеей оперной карьеры, помог ему найти учителя пения, недорогого, но с хорошей репутацией, выручил и деньгами.

Митрофан начал учиться, ставил голос. И преуспел в учебе настолько, что весной 1896 года ему удалось добиться практически невозможного: его прослушали в консерватории и согласились принять на учебу. И это, невзирая на возраст и отсутствие должной подготовительной школы! Правда, было одно условие: Пятницкий должен был поступить на должность эконома в новом корпусе консерватории, причем на весьма невыгодных условиях проживания и оплаты. Но Митрофан был готов на все, лишь бы стать певцом. Занятия должны были начаться осенью, осенью же он должен был приступить к работе. А пока Митрофан, окрыленный мечтами о будущем, приехал на лето в Воронеж…

Роковая любовь
Именно в Воронеже его и настиг рок в образе молоденькой мещаночки по имени Валентина. Фамилию ее история не сохранила. Валентину соблазнил какой-то заезжий франт и, как водится, бросил... Осознав свой позор, девушка пыталась покончить с собой и прыгнула в реку, но свидетелем этой сцены оказался проходивший мимо Митрофан Пятницкий. Он прыгнул в реку следом за ней, вытащил, вернул к жизни и… влюбился, впервые за свои тридцать два года.

Вернуться к родителям Валентина не могла, и Пятницкий благородно взял на себя все заботы о ней: снял квартирку, полностью обеспечил и даже посватался. Родители Валентины были счастливы отдать беспутную дочь замуж за такого хорошего человека, у которого и отец был священником, и репутация – лучше не пожелаешь! Да и Валентина, похоже, испытывала теплые чувства к своему спасителю. Начали готовить свадьбу, но буквально за неделю до венчания в Воронеж вернулся соблазнитель девушки и, увидев Валентину счастливой невестой другого, пожелал во что бы то ни стало вернуть ее расположение. Увы, у него это получилось очень легко. Стоило только поманить – и Валентина ушла к нему, позабыв своего спасителя и жениха.
Они уехали вместе, а Пятницкий остался, потрясенный до глубины души, на грани безумия… И очень скоро он переступил эту грань.

Переступить грань
Вместо того чтобы ехать в Москву поступать в консерваторию, Пятницкий вернулся в родную деревню и несколько месяцев прятался от людей в сарае, не желая никого видеть и ни с кем разговаривать… В конце концов, его вывели насильно – когда он уже окончательно ослабел от голода. В смирительной рубашке доставили в Воронеж, в лечебницу для душевнобольных.

И опять на помощь Митрофану пришел отец Иоанн: через своих знакомых нашел для Пятницкого место в самой лучшей московской лечебнице для душевнобольных, выстроенной Морозовыми. В этой лечебнице применялись передовые методы лечения, разработанные профессором медицины Сергеем Корсаковым: никаких смирительных рубашек, но всяческое отвлечение от недуга – работой, культурными развлечениями. В разные времена в этой лечебнице побывало немало выдающихся людей, испытывающих временные проблемы с психическим здоровьем, в том числе Михаил Врубель.

Лечение помогло, и года через два с половиной Пятницкий снова смог общаться с людьми, хотя до конца своей жизни оставался патологически застенчивым человеком. Он действительно боялся общаться и пересиливал себя… А еще очень боялся надолго расставаться с лечебницей и лечащим врачом. Там «вошли в положение» и оставили Пятницкого у себя — работать письмоводителем с тридцатью рублями оклада и готовой квартирой прямо в здании сумасшедшего дома.

Встреча с Шаляпиным
Казалось бы, теперь Митрофану Пятницкому не до пения. Но нет — он так и не расстался с идеей стать профессиональным певцом. В консерваторию его уже не принимали, поэтому приходилось брать дорогие частные уроки. Разорился Пятницкий и на граммофон, покупал пластинки с ариями из итальянской оперы, внимательно слушал и старался подражать певцам. Иногда Митрофан Ефимович выступал на бесплатных благотворительных концертах. А как-то, набравшись смелости, добился аудиенции у самого Федора Шаляпина. Тот прослушал Пятницкого и устроил ему бенефис на вечере у своего приятеля-меломана.

Увы, и тут несчастного Пятницкого постигла неудача! Он настолько застеснялся выступать перед многочисленными знатоками и ценителями музыки, что потерял голос, а потом его настиг нервный припадок, свидетельствовавший о новом обострении болезни…

И вновь Митрофан оказался в лечебнице для душевнобольных – но уже не в своей квартирке письмоводителя, а на койке в палате.

Однако на этот раз Пятницкому хоть немного, но все-таки повезло: Шаляпин, горячо ему сочувствовавший, часто навещал неудавшегося певца в больнице. Они вместе гуляли по парку, беседовали, и Федор Иванович все больше проникался сочувствием к этому невезучему любителю музыки. Именно Шаляпин дал Митрофану Ефимовичу самый важный совет в его жизни: оставить вокал и заняться лучше тем, к чему наиболее лежит его душа, – собиранием русских песен.

В конце концов, это можно делать и профессионально! И Федор Иванович Шаляпин привел Пятницкого на заседание музыкально-этнографической комиссии при университетском Обществе естествознания, антропологии и этнографии. Очень скоро Пятницкий здесь освоился, а с 1903 года и вовсе стал действительным членом комиссии.

Начался его творческий путь — Митрофан Ефимович ездил по деревням, собирал песни. В 1904 году он издал за свой счет тоненькую книжечку «12 песен Воронежской губернии Бобровского уезда». Эта книжка принесла ему известность. Пятницкого все чаще приглашали не только на благотворительные вечера, но и на занятия со студентами по фольклору. Вскоре он уже смог купить себе фонограф, чтобы записывать народные песни. Его вторая книга – «Жемчужины старинной песни Великой Руси» — пользовалась уже просто-таки невероятной популярностью. Записывал он и себя самого, и мы можем сейчас слышать голос Пятницкого — у него был приятный мягкий баритон.

Певческая артель
В 1910 году Пятницкий встретил свою «музу» — семидесятилетнюю крестьянку Аринушку Колобаеву, обладавшую великолепным голосом и знавшую огромное количество песен. Аринушка выступала с двумя своими дочерьми и внучкой Матреной. Эта внучка, молоденькая солдатка, стала второй и последней любовью Митрофана Пятницкого. Правда, Матрена не ответила взаимностью на его чувства, но и не обидела его так сильно, как когда-то Валентина, поэтому любовь к ней не стала трагедией для впечатлительного фольклориста, а явилась светлым и вдохновляющим чувством.

Постепенно набрались и другие певцы, и в феврале 1911 года состоялись два первых концерта крестьянских певцов под руководством Митрофана Ефимовича Пятницкого. Выступали на Малой сцене Дворянского собрания. Успех пришел сразу.

Первоначально концерты были чисто этнографическими. Газета «Московский листок» так описывала один из концертов: «Крестьяне-певцы выступают в подлинных костюмах своих губерний и при соответствующих декорациях. Так, первое отделение изображает «Вечер за околицей», второе отделение называется «Праздничный день после обедни» и состоит сплошь из духовных стихов... Третье отделение представляет собой свадебный обряд в избе Воронежской губернии, песни величальные и обрядовые». Интересно, что сам Митрофан Ефимович утверждал, что концерты проводятся без предварительных спевок. На вопрос корреспондента, репетирует ли Пятницкий с крестьянами, он ответил: «Ничего подобного. В том-то и вся прелесть народной песни, что певцы исполняют ее «как умеют». Я делаю им только два указания: потише и погромче. Я их только об одном прошу: пойте, как у себя на завалинке и в хороводе поете».

Песни «как на завалинке» завоевывали все больше поклонников. Почти каждый концерт хора Пятницкого сопровождался хвалебным отзывом в прессе.

Хористы Пятницкого называли себя «певческой артелью»: съехались из своих деревень, спели несколько раз для столичной публики, получили гонорар и разъехались. Но при этом конкурентов у хора было немало, а среди них настоящие профессионалы, такие как «Лапотная капелла», «Матрешки» или хор Агренева, выступавший в роскошных боярских костюмах. Пели они преимущественно в ресторанах, а Пятницкий ресторанами брезговал, хотя именно выступления в ресторанах, перед жующими купцами, уже в те времена приносили самую ощутимую выгоду. Он мечтал о высоком искусстве.

В 1914 году хор пережил катастрофу — умерла Аринушка Колобаева. Не успели оплакать смерть солистки, началась война. Многих хористов забрали в действующую армию.
Однако Пятницкий не сдавался. Он старался «перетягивать» уцелевших хористов в Москву, устраивал их на работу, а вечерами репетировал. Его хороший друг, скульптор Сергей Коненков, вспоминал: «Будучи человеком мягким, добрым и ласковым, он всегда ровно общался со своими хористами, вникал в мелочи их жизни и часто водил их на оперные спектакли Большого театра».

После революции
Грянула революция. Многие народные хоры эмигрировали за границу вслед за своими слушателями. Пятницкий уезжать не хотел, боялся расставаться с лечебницей, где все еще жил, с лечащим врачом… Ему казалось – сделает шаг в сторону, и болезнь опять настигнет…
Хор распался окончательно, хористы разбрелись по России, оказались по разные стороны баррикад. Пятницкий выжидал, когда окружающий мир обретет относительное равновесие. В 1919 году он снова взялся за формирование хора, объединил вокруг себя исполнителей и знатоков народных песен, переселившихся в Москву из отдаленных сел и деревень.

Кого только не было в возрожденном хоре Пятницкого! Работницы и рабочие, дворники и сторожа — певцы-самородки, не имевшие музыкального образования, но обладавшие отличным слухом, вокальными данными и музыкальной памятью. Репетировали на квартире Пятницкого, многим он совершенно бесплатно давал уроки вокала. Ему даже удалось выбить «бронь» от призыва в Красную армию для некоторых самых талантливых хористов.

А 22 сентября 1919 года, когда хор выступал перед кремлевскими курсантами, на концерт пришел Ленин. Вождю понравилось, он даже пригласил к себе Пятницкого, обещал всестороннюю поддержку. И хотя реальной помощи так и не оказал, сам факт кратковременного внимания самого Ленина впоследствии не раз помогал как самому Пятницкому, так и его хору.

Скончался Митрофан Ефимович Пятницкий в 1927 году. Перед смертью передал хор своему племяннику, фольклористу Петру Михайловичу Казьмину, наставляя его: «Не пойте в ресторанах; крепко держите знамя подлинной народной песни. А если хор перейдет работать в ресторан, то не связывайте с этим хором мое имя». Хор официально получил имя Пятницкого. Выполняя его волю, в ресторанах не выступал. Его ждала иная судьба.

Хор без Пятницкого

В начале тридцатых годов, по решению властей, музей народной песни, на протяжении многих лет любовно формировавшийся Митрофаном Ефимовичем, ликвидировали. Начались выступления в печати, обвиняющие хор в классовой несознательности.
Но хору снова повезло — одно из его выступлений услышал Сталин. Тиран прослезился от умиления и восторга – и коллектив не только уцелел, но стал с тех пор любимцем партийной элиты. Теперь ни один торжественный концерт не обходился без выступления хора имени Пятницкого.

В годы войны популярность хора достигла наивысшей точки. Из всех радиоприемников неслись песни: «Куда б ни шел, ни ехал ты», «Ой, туманы мои, растуманы». На людей, измученных войной, они действовали вдохновляюще, пробуждали национальный дух.

Хор много гастролировал по Советскому Союзу, пел в госпиталях и перед рабочими эвакуированных заводов, и всегда концерты проходили при полных залах и с огромным успехом.
После войны слава хора сохранялась еще несколько десятилетий – вплоть до начала перестройки. А потом популярность стала спадать, а вместе с популярностью опускался и уровень профессионализма. На концерте по случаю своего юбилея хор вообще пел под фонограмму.

Митрофан Ефимович Пятницкий был бы глубоко разочарован…

Елена ПРОКОФЬЕВА    Журнал «60 лет – не возраст»

Комментарии к статье

Добавить комментарий

19 Апреля 2024

Ваше имя*

E-mail

Код подтверждения

Текст комментария*